Международный Суд ООН в Гааге 22 июля 2010 г. вынес, вне всякого сомнения, историческое решение (формально – рекомендательное). Значение этого решения для нашей страны гораздо важнее и глубже, чем возможное международное признание Абхазии, Южной Осетии или рассмотрение чеченского вопроса. Но, обо всём по порядку.

Напомню, по запросу Генеральной Ассамблеи ООН в соответствии со ст.65 Устава ООН Международный Суд должен был ответить на вопрос: «Соответствует ли односторонняя декларация независимости со стороны временных органов самоуправления Косово международному праву?» Международный Суд высказал своё мнение, объявив: «Провозглашение декларации о независимости не нарушает каких-либо применимых норм международного права» (§122).

В соответствии с процедурой, 36 стран-членов ООН направили в Суд своё письменное мнение по исследованному вопросу, в т.ч. Российская Федерация. Затем в Суде состоялись устные слушания по делу. В Суде выступили представители 28 стран-членов ООН, в т.ч. Российской Федерации, и самопровозглашённого правительства Косово.

Суд рассмотрел соответствие декларации независимости Косово от 17 февраля 2008 г. как общему международному праву, так и специальному международному праву, применимому к Косово, а именно – резолюции Совета Безопасности ООН 1244 (1999) и принятым на её основании актам международной администрации Косово.

В отношении соответствия декларации независимости общим нормам международного права (lex generalis) Суд заключил: «Суд полагает, что общее международное право не содержит применимых запретов на декларации независимости. Соответственно, Суд полагает, что декларация независимости от 17 февраля 2008 г. не нарушает общего международного права» (§84).

Соответствующий вывод Суд обосновал практикой антиколониальной борьбы второй половины прошлого века, также обратив внимание, что случаи Южной Родезии, Северного Кипра и Республики Сербской, по которым Совет Безопасности ООН принимал резолюции о непризнании независимости, не могут быть прецедентными для рассматриваемого случая Косово. Суд посчитал, что в указанных трёх случаях Совет Безопасности руководствовался не тем, что провозглашение независимости носило односторонний характер, а тем, что конкретные обстоятельства её провозглашения были связаны «с незаконным применением силы или иными нарушениями общего международного права»: «В отношении Косово Совет Безопасности никогда не занимал подобной позиции», – отметили судьи (§81). Важно заметить, что принцип территориальной целостности государства и принцип нерушимости границ в Европе, установленный Хельсинским Актом 1975 г., Международный Суд толкует исключительно в значении §4 статьи 2 Устава ООН о неприменении силы или угрозы применения силы в международных отношениях между государствами. Таким образом, Суд не распространил действие этого принципа на деятельность внутригосударственных сепаратистов и их возможное признание со стороны части международного сообщества (§80). Фактически это означало изначальное обесценение гарантированной резолюцией 1244 (1999) территориальной целостности Югославии, а теперь, в силу правопреемства, – Сербии.

Толкуя декларацию независимости Косово, Международный Суд пришёл к выводу, что лица, провозгласившие независимость сербской провинции, «не действовали и не стремились действовать» (§105) в рамках установленного на основании резолюции Совета Безопасности ООН правового порядка. Приходя к выводу о том, что авторы декларации независимости не действовали от имени установленных международной администрацией органов, Международный Суд считает, что специальный представитель Генерального Секретаря ООН именно поэтому не отреагировал на их решение и не аннулировал его. Но при этом Суд сам же цитирует отчёт специального представителя, в котором тот квалифицирует декларацию независимости как акт Ассамблеи Косово, т.е. органа в отношении решений которого у специального представителя было право вето в силу норм международного права (§108). При всём этом Суд, полагая, что правовой режим в Косово после вывода оттуда законной югославской администрации был основан на резолюции Совета Безопасности, приходит к заключению, что резолюция не запрещает третьей, не поименованной в резолюции силе, провозгласить независимость Косово (§118). Таким образом, заключает Суд, декларация независимости не нарушает резолюции Совета Безопасности ООН 1244 (1999) (§119).

Решение поддержали десять судей Международного Суда, четверо, в т.ч. судья Леонид Скотников, высказались против.

Мнение, высказанное 22 июля Международным Судом, является беспрецедентным как с политической, так и с юридической точек зрения.

Стоит обратить внимание на справедливые возражения против позиции, поддержанной большинством судей, высказанные в особом мнении судьи Леонида Скотникова.

Во-первых, создан прецедент легального толкования Судом резолюции Совета Безопасности ООН по вопросу, не решённому Советом Безопасности. Совет Безопасности не высказывал своего мнения по поводу декларации независимости Косово, не принимал резолюций по данному вопросу. Это значит, что Суд, являющийся органом международного правосудия, предпринял попытку предопределить позицию Совета Безопасности по политическому вопросу об отношении к самопровозглашению независимости Косово. Налицо явное вторжение Международного Суда по инициативе Генеральной Ассамблеи в компетенцию Совета Безопасности.

Во-вторых, в своём заключении Суд явно игнорирует выраженное мнение Совета Безопасности о недопустимости одностороннего решения косовского вопроса без достижения согласия всех заинтересованных сторон и о необходимости одобрения достигнутого компромисса Советом Безопасности ООН. Вариант одностороннего провозглашения независимости Косово без учёта мнения Сербии не получил одобрения Совета Безопасности ООН, а потому вряд ли может считаться принятым в рамках резолюции 1244 (1999). Соответствующую позицию председатель Совета Безопасности выразил Генеральному Секретарю ООН в Руководящих принципах по косовскому вопросу от 10 ноября 2005 г., что было отражено во мнении Суда (§66), но почему-то не нашло отражения в принятом Судом решении.

В-третьих, Суд констатирует, что авторы декларации независимости действовали вне рамок правовой системы, установленной на основании резолюции Совета Безопасности ООН. Однако подобное действие Суд не расценил как нарушение установленных резолюцией правил. Что же тогда является нарушением? Фактически самопровозглашённый орган самочинно отменил полномочия установленных Советом Безопасности органов международной администрации, установил собственный правовой порядок на территории сербской провинции Косово и Метохия вместо правового порядка, санкционированного Советом Безопасности, и эти самочинные действия признаны соответствующими резолюции Совета Безопасности.

Стоит отметить, что Секретариат ООН (т.е. международная бюрократия, не являющаяся представителями Объединённых Наций в отличие от, например, Совета Безопасности) санкционировал подобные действия, не воспользовавшись данными ему полномочиями для исполнения резолюции Совета Безопасности. Но и это не нашло своей правовой квалификации в решении Суда.

Увы, но решение Международного Суда создаёт действительно опасный прецедент. Вся архитектура международного права после Второй мировой войны строилась на безусловном признании верховенства Устава ООН, на признании законности применения силы исключительно на основании санкции Совета Безопасности ООН и на гарантиях территориальной целостности государств-членов со стороны Объединённых Наций. Не секрет, что структура Совета Безопасности, наличие у постоянных его членов права вето требуют тяжёлой работы по поиску компромиссов для выработки позиции этого органа. Однако именно в этом и заключается непререкаемый авторитет его решений. Решение Международного Суда, подменяющее мнение Совета Безопасности, которое тот не высказал, поскольку его члены не смогли достичь согласия по этому вопросу, является попыткой захвата части полномочий этого органа. Де-факто мы видим попытку со стороны группы стран в обход Совета Безопасности формировать нормы международного права, пользуясь относительным большинством в Генеральной Ассамблее и лояльностью большинства судей в Международном Суде. Международная бюрократия пытается таким образом захватить полномочия, которыми располагают исключительно сами Нации, что гарантируется их постоянным или временным членством в Совете Безопасности.

Также мы сталкиваемся с попыткой узаконить преимущество права самоопределения народов над принципом нерушимости границ и территориальной целостности государств. Все существующие в мире межгосударственные границы являются результатом тяжёлого исторического процесса геополитических трансформаций. Государства воевали, договаривались, покупали и продавали земли, в результате сложилась та система, которую мы видим сегодня, основы которой по итогам Второй мировой войны были заложены на Потсдамской конференции 1945 г. Возможность расчленять государства по прихоти относительного большинства сепаратистов, населяющих некоторую часть государственной территории, также является ключом к установлению власти международной бюрократии над Объединёнными Нациями. Слабые государства будут более зависимы от мнения «международного сообщества», которое будет формироваться международной бюрократией в Нью-Йорке, а несговорчивые Нации будут понуждаться к расчленению на основании решений бюрократии, как мы видели этот процесс в 2008 г. на примере Сербии, у которой по решению комиссара Ахтисаари была отторгнута провинция Косово и Метохия, что теперь находит поддержку у Международного Суда.

Наконец, решение Международного Суда от 22 июля с.г. носит ярко выраженный антироссийский характер. Статус России как одного из ведущих геополитических игроков, прежде всего, определяется двумя факторами: во-первых, наличием ядерного оружия; во-вторых, статусом постоянного члена Совета Безопасности ООН. Увы, ни современное состояние нашей реальной экономики, ни степень нашего влияния на международную финансовую систему, ни, наконец, состояние наших обычных вооружений не позволяют нам рассчитывать на роль одного из центров многополярного мира так, как перечисленные выше два фактора. Именно поэтому отстаивание роли ООН и, в частности, Совета Безопасности в международных отношениях составляет стратегическую задачу российской внешней политики. Именно этой миссии нашей дипломатии нанесён существенный удар решением Международного Суда. О том, как узаконивание на международном уровне права на сецессию (решение о выходе территории из состава государства) может негативно сказаться на существовании особенно самого большого государства в мире, говорить излишне. Например, на территории Российской Империи (в границах на 1 августа 1914 г.) располагается сегодня (полностью или частично) уже двадцать государств, включая Российскую Федерацию.

Позиция нашей страны, неоднократно высказанная в последние годы президентом Дмитрием Медведевым, состоит в укреплении существующей архитектуры международных отношений. Однако мы должны понимать, что потсдамская система уходит в Лету. Решение, принятое в четверг в Гааге, это не первая ласточка этого процесса. Он будет набирать обороты и в будущем. Очевидно, что за прошедшие со времени окончания войны 65 лет (исполнится 2 сентября с.г.) роль и влияние государств в мире существенно изменились. Мощные процессы глобализации привели к возникновению международной олигархии (владеющей и управляющей транснациональными корпорациями) и международной бюрократии (управляющей международными наднациональными организациями). Эти процессы входят в противоречие с принципами гарантии национального суверенитета. Поэтому для России остро встаёт задача защиты своего суверенитета над всей своей территорией от любых внутренних и внешних посягательств, сохранения своей самости перед лицом глобализационных процессов, отстаивания национальных интересов в новых условиях. Безусловно, что выработка форм и методов решения этих задач и внедрение их в практическую деятельность должны составлять основные направления работы нашей внешней политики. Последнее решение Международного Суда тому лишнее подтверждение.